Волчий берег (СИ) - Страница 122

122

– Ты чего, сдурел? – спросил тот.

– Дома вы? – Загудел волхв, смотря так, будто нас подменили и перед ним вовсе не Гордей. После ка-ак к кровати бросится! Как шторку отдёрнет! Ну, я в одеяле уже, сразу от него ждала чего-то такого, сижу, глазами хлопаю.

– Это ты?

Столько подозрения в голосе, будто я на себя не похожа.

– А ну вываливайся отсюда! – Гордей разозлился, подошёл и задёрнул шторку обратно. – Совсем умом тронулся! Иди!

Мохорейн засопел.

– Я не из праздного любопытства к вам пожаловал! Мы тут ночь не спали, ходили вокруг деревни, ждали вашего возвращения. А вас не было! Только утром и увидели следы прямиком у дома! Люди али духи, раз по воздуху переносятся? Как вы из лесу вышли?

Гордей вздохнул.

– Духи вынесли, Мохорейн.

– Рассказывай.

Волхв собрался было сесть, оглянулся на стул, полы шубы своей приподнял, видимо, надолго рассчитывал остаться.

– Мохорейн!

– Чего? – Тот замер, зыркнул глазом из-под насупленных бровей.

– Чего? Того! Женился я вчера.

Волхв хлопал глазами, ожидая продолжения. Гордей и глазом не повёл.

– Оставь нас, будь так любезен. Видишь же – живы мы, здоровы, к вечеру поговорим… может быть. Иди, в общем.

Я бросила подглядывать и растянулась на кровати. В теле бродили, гуляли неведомые пьяные чувства, и думалось только о том, как бы их повторить. Мохорейн бурчал что-то, злое и радостное одновременно, шуршал своей шубой, но всё же убрался восвояси.

Гордей проводил его и бросился назад, отдёрнул занавеску, уже раздеваясь. Тут же забрался ко мне под одеяло, его холодные руки прошлись по рёбрам, я конечно завизжала.

– Холодно же!

– Затопить печь? – Спросил он между делом, целуя меня за ушком. Печь… это несколько лишних минут без него.

– Нет.

– И без печи согреемся?

Я приподнялась и укусила его за нос. Просто так. Захотелось.

Его глаза сузились, губы дрогнули.

– Ну, всё… – Зловещим голосом прошептал Гордей. – Держись!

И я держалась. Каждый раз держалась за него, будто иначе пропадёт.

Я уже любила всё, что он делает. Часы текли, вечером мы не пошли никуда, только к утру выбрались. Всё время были вместе. Иногда он обхватывал мою голову ладонями и задумчиво говорил:

– Я люблю тебя, Жгучка.

Так просто говорил и так твёрдо, сразу становилось понятно – правду говорит.

– А я тебя люблю. – Неизменно отвечала я.

Нам удавалось делать вид, что вокруг никого нет, целых два дня. После надутые лица волков, то и дело прохаживающихся по двору, настолько измучили совесть, что пришлось смириться с неизбежным.

– Пора ехать в Гнеш, – вздохнув, сказал Гордей. Он только вернулся со двора, на волосах таяли снежинки. – Они ведь тоже домой хотят… к семьям, к жёнам.

Как хотелось отказаться! Запереть двери и провести тут, в постели, вместе с горячим Гордеем под боком всё время до весны!

Но он прав – остальные тоже заслужили отдых.

– Поехали, что делать. Да и Малинку хочу увидеть.

Подумать только, я ведь сестру полгода не видела! Как раз у неё день рождения скоро, поздравить надо.

Через день мы выехали. Я даже сундук с вещами взяла, где белоснежная шуба и прочие украшения.

Тяжело было добраться до первой деревни, сугробами путь завалило, еле ползли, а там нашлись сани, да и дорога дальше была уже укатанной, народ между деревнями часто ездил. Докатили всего за три дня.

Больше всего я во время пути жалела, что нельзя… что нужно ждать вечера, чтобы остаться с Гордеем наедине и продолжить то, чем оказывается, я обожаю заниматься. Наверное, это неправильно или неловко… но я обожаю то, что мы делаем.

Я уже научилась поднимать ему настроение. Ещё немного и пожалуй, я смогу им руководить! Шутка, конечно, к чему мне им руководить? Да и он, признаться, может руководить мной не хуже.

Если бы я знала с самого начала, как это будет, верно, не стала бы свадьбы ждать. Я даже Гордею так сказала, после первой же ночи. Ох и смеялся же он!

– Я знал, что мне повезло, но все же думал, это мне тебя придётся уговаривать… иногда. А уговариваешь ты.

Уговаривать, пожалуй, я тоже научусь.

На последней стоянке нас встретил Всеволод. Оказалось, тут его родные жили, вот он и не доехал до Гнеша, остался помогать родственникам, да прижился, привык.

– Всё одно в Гнеше делать нечего, – вздохнул Всеволод, когда мы ужинали. – Советники и без меня всё расскажут. А тут дел невпроворот, руки всегда пригодятся. Только тоска заедать вдруг стала, сам не пойму, отчего. Скучаю я… по бешеному этому, по Ярому. Сил нет, как скучаю!

Гордей глянул на меня, улыбнулся.

– А мне некогда скучать. Тебе тоже жениться нужно, не до скуки станет и про тоску забудешь.

Тот только вздохнул, спорить не стал, потому что не любил спорить. Но кажется, не поверил.

Дальше поехали мы вместе. Звали Всеволода к нам в сани, но он оказался. Люблю, говорит, мороз. Так и трясся на лошади.

Чем ближе к Гнешу, тем зябче становилось. Там сестра, да… но там ещё семья Гордея, его родители и сёстры. Конечно, они встретят меня как родную, тем более мы уже женаты. Но почему-то казалось, встреча будет, как в замке Великого князя – много каких-то прихлебателей, чьи лица растягиваются в фальшивых улыбках. Их толпы, ряды за рядами, и все хотят только побольше украсть да повыше пробиться.

Это была неправда, знаю. Советников видела, а кроме них, посторонние к Князю не допускались. И всё равно – как детские страхи, боишься да боишься дальше. Да и вздумай его родные против меня настраивать… тяжко придётся. В жизни ведь всякое бывает.

122