Волчий берег (СИ) - Страница 94

Ну что, играть не будем?

Я недовольно вывернулась и запрыгнула в кусты. Там водились мыши – мелкие юркие мыши, которые пищали под землёй, но лапой не достанешь, если когтями копнуть, они всё равно убегут! А караулить некогда, да и время тратить…

– Пошли! Ну же!

Грустная стала Людмила, скучная. Всё плакала или хмурая ходила, похудела, даже, кажется.

Привела меня снова к княжне. Там убытки – три девушки-подружки из семи пропали. Куда, интересно?

Сегодня они прямо в кучу сбились, друг к дружке прижались и только вздыхали горестно.

– Чего вы молчите? – Не выдержала вдруг одна и со слезами заговорила. – Что с нами будет? Страшно же… Старшие шепчутся, будто я не слышу, но все знают! Волки скоро сюда придут! Они нас съедят?

– Тихо ты! Чего княжну пугаешь?

Это блондинка вступила, нахмурилась, она среди них самая бойкая. Но меня до сих пор боится, гладить не пытается.

Так, сядем-ка в углу да послушаем, о чём они шептаться собрались.

– Я боюсь… Матушка уехала давно, меня бросила! – Рыдала самая круглая из них, в красном сарафане она походила на клубничку.

– Хватит жаловаться. Мы тоже тут сидим, если ты не заметила! – Тут же ответила блондинка. Алёна её, кажется, звали…

Вот те номер! Только подумала – сколько я к ним хожу, слушаю их, а имён не знаю!

Хотя мне можно, я ж не человек. Вон какие у меня лапки…

– Вам-то ладно! – Не выдержала княжна. – не будет ничего. А меня убьют! Папенька так и сказал – молись, проси, чтобы звери тебя не казнили. Если что – прикидывайся своей служанкой, не признавайся, что ты княжна. Хотя всё одно, говорит, узнают, кто-то сболтнёт, чтобы себе жизнь сохранить. Вся надежда только, что войско звериное до нас не дойдёт, насытиться кровью и чужим добром по пути и назад к себе в Тамракские земли вернётся!

Теперь уже всхлипывали все. И про обед забыли!

– Ага, вернётся! – Взвизгнула княжна. – Сам он бы не вернулся, если бы в столице княжескую казну можно было бы забрать! А зверям с чего возвращаться! Папенька отправлял к ним навстречу гонца, предлагал мир заключить, а те гонца развернули, сказали, заключим мир, конечно, только на своих условиях. Ждите. И ни словечка больше не прибавили!

– Значит, точно придут?

– Да.

– Должен же тебя князь ихний пожалеть! – Крикнула «клубничка». – Может, всё хорошо будет? Может, он наоборот, женится на тебе! Говорят, так союзы заключают, чтобы мир вернуть после войны! Вдруг он такой договор хочет заключить?

– Нет, не думаю. – Княжна надула губы и качнула головой. – Папенька мне рассказал, что ехал ко мне свататься молодой княжич, а потом назад свернул.

– Да? Но мы ничего не знали. Почему?

Блондинка удивлена.

Но не так как я…

Молодой княжич… княжич…

Туман, сколько не рассекай его острыми рысьими когтями, тут же обратно съезжается. Княжич… Там, за туманом, близко-близко, только руку протяни, что-то знакомое, важное кроется…

И лапой не достать, и носом не учуять.

И слёзы эти сбивают с толку!

Но рысь долго не умеет думать или злиться, вот уже заметила кисточку на гардинах, которая словно создана, чтобы её откусить и гонять по всему полу.

Лапы скользят по паркету, а всё-таки здорово!

Чем на улице становилось холодней, тем дольше я спала. Жизнь была такой: спать, пока влезет, поесть, погулять в саду, к княжне заглянуть, вырваться от Людмилы, когда она ведёт меня в комнату, побегать по коридорам, попугать слуг, вернуться и снова спать на своей мягкой перине.

Но вскоре Людмила перестала приносить мне кости. Пришла в очередной раз, поставила еду на пол, а в миске лежит какая-то бурая жижа, пахнущая травой. Нет, такое я не ем!

Миска зато быстро кружится, стоило толкнуть, ловко стучит краями, разливает бурую жижу.

– Перестань!

О, Людмила сердится. Надо побыть хорошей, сесть, сложить лапы и заглядывать ей в глаза жалобно.

– Я тебе с таким трудом еды достала! Радуйся, хоть остатки похлёбки отдали, а ты их по полу! Думаешь, я другую еду получаю, сильно лучше?

Зачем она собирает эту жижу ладонями и сливает обратно в миску? Может, игра такая?

– Сиди на месте!

Ну вот, кричит. Кого другого я бы за крик ка-ак огрела бы лапой! Чтоб знали. Но Людмилу не трону, нравится она мне, родная душа. Так говорят? Родная душа…

Как заноза ноет от этих слов. Что они, интересно, значат?

Похлёбку эту невкусную пришлось съесть, потому что ничего другого не было, а в саду мышь поймать удавалось очень редко.

А потом настал вдруг день, когда терем стал трястись.

Вначале было много-много далёкого шума, будто он катился к нам по небу, как большой шар из пыли и мусора. Или как гром, после которого по земле и листьям стучат капли дождя. Бр-р-р, дождь – это мокро и холодно, этого я не люблю.

Людмила так долго не приходила, что я сильно проголодалась. И выгуливала меня всего несколько минут, даже толком не побегаешь! И вот опять – пора на улицу, а её всё нет!

Я уже и дверь царапала, и ручку грызла, нет, не идёт Людмила!

Я уже почти обиделась и ушла за белый шкаф с потёртыми боками, а после и вовсе забилась под него, шевеля усами и чихая от пыли. Да ещё и запахи эти… запахи конюшни и лесных зверей, запахи птиц, мышей и мокрой шерсти. И ещё какие-то… сразу не вспомнишь.

И вот наконец дверь распахнулась и Людмила влетела в комнату как ошпаренная. Я затаилась. А вот не буду вылезать, пусть поищет!

Но за ней следом влетел какой-то мужчина. В носу тут же засвербело… как будто в зверинец заглянула – был такой в углу сада, но там только кроликов и куриц держали, а тут хищник.