Волчий берег (СИ) - Страница 80

Возница увидел, конечно, пытался телегу остановить, но как? Лошадей-то на склоне нелегко тормозить, да ещё, когда тяжесть какая сзади подпирает.

Пока ещё никто не видел, я снова толкнула клетку. Та всё-таки наклонилась, борт не выдержал, треснул и отвалился, клетка выпала на обочину. Грохот стоял такой, словно все прутья полопались, а доски сломались.

Ох и суматоха началась! Боярин подъехал, раскричался на возницу, хотел было хлыстом стегнуть, да вспомнил, что тогда и телегой некому будет править.

Воины его недовольны были, понятно дело. Опять задержка! А им в столицу нужно, за деньгами и кутить так, чтобы дым коромыслом и все знали, какие они герои! Колдуны так вообще глаза презрительно закатывали – опять эти мелкие людишки ничего не могут!

Пока они все разом припирались, кто виноват, да думали, что делать, я на дорогу вылезла и к кустам, к кустам попятилась.

– А ты куда? – Вскинулся боярин.

– Так это… Раз стоим, я в лес схожу.

– Тьфу! Ещё одна! Чего вам спокойно не сидится?

Я только голову молча склонила да зубами скрипнула. Чего нам не сидится в неволе? И правда. Сам, поди, смирно бы сидел и радовался.

В лес меня отпустили и чуть кольцом не окружили, пока вели. Всё потому что третьего дня пропал один из слуг боярина. Ушёл вот так в лес по делам и не вернулся. Искали его, говорили потом, что лесовик дорогу ему спутал и в лес увёл. А после такого знамо дело не возвращаются.

Не знаю, правда ли, нет, может и лесовик замешан – нечисть нынче лютует, даже до спокойных мест, ведь тут-то войны нет, и то волна докатилась. А может, сбежал слуга или вообще кто из неприязни прибил по-тихому.

Но зато теперь за мной почти вся охрана увязалась, чтоб не сгинула. Без заслуженной награды ведь останутся.

Конечно, мало приятного в лес по личным делам прогуливаться, когда такая кодла народу тебя пасёт, словно дикую лошадь, но потерплю. Клетка-то как нужно упала, на бок, теперь дело от волчицы зависит – сообразит или нет? Остался в ней разум или нет?

Когда мы обратно шли, я только и думала – услышала ли она меня, поняла ли? Смогла ли на волю выбраться?

Вылезаем не спеша из лесу – и что я вижу?

Сидит волчица в клетке, как ни в чём ни бывало, глазами лупает, а угол уже досками заколачивают.

Так и не узнала я, отчего ей не удалось выбраться. Может, ударилась, когда падала и не успела в себя прийти, может, так и не поняла, что случилось.

А вечером на перевале нас встретил другой отряд. Издалека их видать – все как один в парадной форме, блестят, словно на праздник какой вырядились. На лошадях попоны цветные, с золотой каймой, на головах перья, смешно. Зачем лошади на голову цеплять пучок перьев, который болтается там, как на ободранной курице? Ну, умора!

Впереди ехал молодой статный воин. А уж сидел как, смотрел как! Орёл да и только. Вот уж Огнию до кого далеко, ещё расти и наглеть. А я уж подавно на таких больше не падка. После Гордея-то, от чьей простоты и искренности душу щемит, да этот хлыщ разряженный?

Верно, было бы это всё смешно, но тут из-за хлыща выехал отчим. Я даже глаза прикрыла от жгучей ненависти, будто это могло помочь от него спрятаться.

Вот и попалась.

Боярин уже расплылся в улыбке, грузно слез с лошади приветствовать гостей, изогнулся весь почтительно.

– Где же она? Где моя невеста? – Воскликнул хлыщ на коне, останавливаясь боком, чтобы горделивый профиль всякому был виден. Смотрел он отчего-то вверх, словно призывал небеса в свидетели.

Боярин опешил и неуверенно указал на телегу.

Ох ты, боженька! И отчим повернулся, и этот странный тип, весь в орденах.

Да это ж Царейко! Как я глупая сразу не поняла. Один в один, как описывали – настоящий столичный красавчик, гроза женских сердец.

Смотри-ка. Едет прямо ко мне и улыбается так, словно мы давние знакомые. И я не на телеге в дорожном платье в скрюченной позе сижу, а на балу у Великого князя вся великолепная жду, пока меня танцевать пригласят. Такой принц, ясен перец, как он.

– А вот и вы, моё сердце! Как я рад нашей встрече, вы даже представить себе не можете!

Только бы не вздумал за руки меня хватать!

Он спешился, поклонился, красиво так, ножку отставил, голову опустил.

– Ожега! Наконец-то!

Это отчим подоспел. Хитрый, как лиса, был бы хвост, стучал бы им по ногам.

– Мне искренне жаль, что вы вынуждены были путешествовать в таком неудобном… положении. Но я больше этого не позволю! Вскоре тут будет карета и обещаю, вы доберётесь до моего дома с подобающим вам комфортом! – Заявил Царейко, мой жених.

– Надеюсь, ты здорова. – Вставил отчим. – Мы так волновались! Ну, ничего, ты дома, и я о тебе позабочусь.

Про Малинку он не спросил, значит, дела ему до сестры нет. Выходит, и одной дочери Софийко для их планов хватит? Ну, что это спектакль, и так понятно. Но вот, что меня Царейко прилюдно невестой назвал… ой как нехорошо!

Тут и волчица заскулила.

Царейко тут же перевёл на неё свой взгляд и слегка скривился.

– Оборотница что ли? Давно уже колдуны ждут, новые приёмы пробовать хотят, а не на ком. Так, оборотницу тоже ко мне доставить, сам Великому князю передам.

– Но как вы её повезёте? – воскликнул боярин. – Только так, в клетке, безопасно! Видите, мы для этого телегу тащим, еле едем!

– Хм. – Царейко тут же потерял интерес, повернулся и пошёл к своей лошади, поправил зацепившийся бубенец из золотой нити. – Ладно, везите, только быстрей! Колдуны без дела сидят.

Он забрался на своего коня и простёр руку в мою сторону:

– Ждите, любовь моя, карета скоро прибудет! Я приказал ехать вам навстречу. А мне разрешите откланяться, я немедленно отправляюсь домой, чтобы приготовить для вас подходящие условия. Моя жена будет жить в роскоши!