Волчий берег (СИ) - Страница 57

Кто я в глазах этой взрослой, замужней женщины?

Да чего говорить! Ясно, кто – волочайка, одна их тех, кого Гордей приводил раньше. Поди, не он один! Поди, столько их натаскали, что тётка Фроу счёт потеряла! Одной больше, одной меньше – чего внимание обращать!

А я-то! Сама хороша. Стоило поцеловать, как в руки ему далась и только прижималась сильней и просила больше.

Стыд-то какой!

Чем это лучше того, когда Огний на сеновал звал?

Но Гордей же сказал, что хочет всё по-серьёзному! – заупрямилась часть меня. А Огний только сеновал и предлагал. Хотя кто их разберёт, врать они тоже горазды, когда своё получить хотят!

И так… позорить меня перед тёткой Фроу, будто я какая гулящая, что днём в бане лицемерничала, мол, нельзя подглядывать, а ночью обниматься с кем-нибудь по комнатам… противно-то как!

Нет, хватит уже! Сколько они будут нас дурить? Сколько ещё слушаться их, идти, куда повелевают и верить?

Ах ты ж, Малинки в комнате нет!

Хочется первым делом собрать вещи и уйти отсюда сей же миг. Но без сестры, куда мне идти? А потом? Предположим, дождусь Малинку, соберёмся с ней уходить… А если волки не захотят отпускать и перестанут быть добренькими?

Но кажется… кажется, у меня имеется способ, как уйти от них так, чтобы нас не могли остановить.

***

Тётка Фроу проводила девчонку глазами и удивилась:

– Чего это она?

Гордей не сразу услышал. Его так штормило, будто он весь вечер водку пил. Ему было так хорошо, что даже слов не нашлось описать.

– Стесняется, что ли? – спросила тётка Фроу. – Среди людей же выросла. У них, у людей, ой как жестоки к влюблённым!

Гордей сглотнул, помотал головой, разгоняя дурман. Дурман разгоняться не желал, наоборот, каждый миг поцелуя, каждый миг, когда его душа была в его объятьях словно превратился в капельку янтаря, облепившего его с ног до головы.

– Вижу, не до меня тебе. – Засмеялась тётка Фроу. – Да иди уж! Найди её. И вот что скажу – хороша у тебя душа, Вожак! Когда надо, смелая, когда надо, скромная, не капризная и не порченная. Как раз такая жена самое то для Молодого князя!

– Спасибо, тётушка.

– Иди!

И он, конечно, пошёл, но его опередила Малинка, которая вернулась с прогулки, пронеслась мимо и забежала в комнату, хлопнув дверью. Теперь о том, чтобы поговорить со Жгучкой речи не шло, сестру она не бросит, станет за неё прятаться.

Всеволод, который шёл вслед за Малинкой, остановился рядом, пожал плечами и признался, что больше не может её задерживать.

– Ты и так мне помог.

Гордей ещё минутку постоял у двери, за которой шептались сёстры, но всё-таки ушёл. Тем более Кропик хотел побеседовать с ними вечером, в тишине.

Они собрались в кабинете прежнего владельца дома – дива-главнокомандующего. Мерзкий был мужичок, честно говоря. Когда дивы уехали, бросив дом, в подвале нашли двух мёртвых белоглазых девушек, которые, судя по найденным бумагам, использовались для утоления интимных потребностей козлоногих. Девушки числились полными сиротами, потому и были отданы в услужение божественным потомкам.

Использовать своих девушек, насильно отдавая монстрам?

Звери не могли этого понять. Сирот своей собственной расы? Самых беззащитных? Тех, о ком в первую очередь следовало заботиться?

В то время Гордей снова радовался, что эти извращенцы все до одного убрались прочь со Звериной земли.

А дом этот было желание разрушить, до последнего камешка раскатать по полю. Но старейшины убедили, что память о дивах должна оставаться потомкам. Ведь пока ты помнишь свои ошибки, ты их не повторишь!

Гордея давно не удивляли и не восхищали все эти местные красоты. Кабинет главнокомандующего, к примеру, был заставлен светло-жёлтой мебелью, сплошь покрытой резьбой с завитушками из кости и панцирей зурпов, каждый свободный участок стен раскрашен изображениями тонкой работы, и даже оконная тюль сплетена вручную.

Его это не трогало и сейчас. Больше волновал Кропик, вернее, его сообщение. А ещё вернее – отсутствие любых новостей.

– Ни птиц, ни посланцев последние две недели! – Живописал Кропик и его усы шевелились словно живые. – Ни слуху, ни духу!

– Плохие новости мы бы сразу узнали. – Сказал Всеволод.

– Это верно, – крякнул Кропик. – Но такого прежде не было.

– И что, ты думаешь, происходит? – Спросил Гордей.

Кропик покачал головой.

– Не знаю. Скажу только одно – что-то происходит, и вряд ли хорошее. На людских землях поди не любят нас?

– Не любят, ты прав. Нас считают убийцами без веры и сердца.

– Тогда что мешает прийти в дом убийцы, отомстить ему, а заодно забрать то, что тебе по нраву?

Гордей долго молчал, вместо него ответил Всеволод:

– Людской князь пока не объявлял войны. Но мелкие разбойничьи шайки могли прийти на нашу землю. Мы же не рассказали тебе, в Вишнянках и еще одном городе три случая, когда звери в Ярости убивали местных. У вас тут как вокруг, не слышал, всё в порядке?

Кропик покачал головой.

– Нет, не слыхал. Соседи живы-здоровы, правда, много переселенцев от болот едет, тут земля лучше – чёрная, жирная, родит хорошо. И твой отец разрешил расселяться, где свободно.

– Нужен ведун с видящим Оком. – Наконец, подал голос Гордей.

– Тогда нам в Осины нужно, а не в Гнеш! Гнеш от границы далеко. – Вступил Ярый.

– Только сестёр нельзя в Осины.

– А почему нельзя? Пока неясно, есть ли шайки эти разбойничьи, нет ли. Но пока война не объявлена, их хоть бить можно без числа и ни перед кем не отчитываться!

– Гордей, что скажешь? – Всеволод навалился на стол. – Или в Гнеш идём, оставляем там сестёр, но теряем неделю. Или в Осины – и через пару дней будем знать, что на границе затевается.